События
Концерты бывают разные: иногда это открытие чего-то нового – нового имени, нового произведения, и уже это само по себе любопытно… Случается и так, что музыка не нравится, но есть вокруг нее какая- то история, новая информация, и это расширяет твои горизонты. Реже, но случается наслаждение звуком, мастерством исполнителя или атмосферой происходящего. Но вот то, что предложили 8 декабря в Концертном зале «Зарядье» пианист Антон Батагов и оркестр Пермского оперного театра musicAeterna под управлением Теодора Курентзиса, выходит за рамки всего привычного и даже непривычного. Настоящий музыкальный спектакль «с погружением», хотя и без единого слова, без режиссера и много чего еще без.
В полной темноте, в битком набитом зале, без перерывов и аплодисментов полтора часа звучала только медленная музыка: отдельные части из девяти классических концертов – Баха, Моцарта, Гайдна, Равеля, Грига и Рахманинова. Те самые медленные части, которые всегда в тени бравурных первых частей и виртуозных финалов. А тут нам дали возможность услышать, расслышать их. Это были полтора часа музыкального счастья, потому что оба музыканта – настоящие перфекционисты: каждый звук, каждая деталь были осмысленны, точны, красивы. Истина фокусировалась в звуке. Ничего лишнего, ничего внешнего. Ничто – ни свет, ни костюмы, ни эффектные жесты – не должно отвлекать от божественной гармонии. В этой обстановке невозможно писать сообщения, фотографировать и заглядывать в соцсети, неловко кашлять (хотя все-таки кашляли), шуршать бумажками. Время остановилось. А в конце – так же в полной темноте, «на глазах у изумленной публики», музыканты просто встали и ушли.
«А царица вдруг пропала, будто вовсе не бывало»…
…Восторг, ошеломление, шок. Увидев пустую сцену, публика начала неистово аплодировать (хотя Теодор перед началом просил этого не делать), кричать «браво». Эмоции зашкаливали. Но никто на поклоны так и не вышел.
…Растерянность, ступор, оцепенение. Казалось, публика находится под гипнозом и просто не в состоянии выйти из зала.
На мой взгляд, драматургически это ключевой момент концерта, если хотите, катарсис. Вот вел тебя поводырь, лидер, и вдруг – исчез. Паства, публика, толпа, масса людей или один человек, неважно, – не знает, что делать. Курентзис и Батагов показали, как это сложно для нас, почти для всех, для большинства людей, – жить дальше самим. Меня, признаюсь, эта неожиданная кульминация-развязка поразила… Как поразила драматургия концерта в целом, впрочем, к ней мы еще вернемся…
Между тем все, наконец, потянулись в гардероб, тут я решила обменяться ощущениями со зрителями:
«Концерт превзошел все наши ожидания. Мы нырнули глубоко и не хотели выныривать из этого состояния. Когда вдруг все кончилось, и они ушли, мы растерялись – ведь нас бросили… Но потом мы осознали, что перед нами гении, и простили их». Это мнение компании подруг, впервые услышавших Курентзиса и Батагова.
Конечно, это был не просто концерт, даже не просто спектакль – а некое священнодействие, коллективная медитация, магический сеанс… Уверена, для многих он стал моментом постижения важных истин, воспарения ввысь, погружения в себя. Но главное – он пробудил чувства, а это дорогого стоит. Недаром, когда я потом говорила с Антоном Батаговым, он назвал эту программу «историей любви». Да, согласна, любовь здесь главное, и в этом смысл. Вместе с тем при высоком эмоциональном градусе программа имеет строгую, четкую и очень интересную структуру.
Все начинается еще до начала. Войдя в зал, вы слышите гул и не сразу понимаете, в чем дело. Но у каждой двери стоят музыканты – со скрипками, кларнетами, а на сцене – музыкант с индийским ситаром. И этот общий бурдон, непрерывный монотонный звук, становится все явственнее, все громче… А вскоре ты осознаешь, что именно из него, из звукового хаоса, прямо на наших глазах рождается божественная гармония изумительного Adagio из ре-мажорного концерта Баха. Такая вот аллегория сотворения мира, рождения жизни. И дальше эта «жизнь» – то есть программа концерта – проходит круг от Баха до Баха, от этого Adagio до Andante из соль-минорного Седьмого концерта.
Сразу поражает другое звуковое соотношение солиста и оркестра, их удивительное слияние. Помимо всего прочего, это связано и с необычным положением рояля: он «вдвинут» в оркестр, пианист таким образом оказывается лицом к дирижеру. И получается в полном смысле дуэт/диалог «Антон Батагов vs Теодор Курентзис».
Даже каденцию собственного сочинения (звучит в программе один-единственный раз, в ре-мажорном концерте Гайдна) Антон Батагов играет вместе с оркестром. «Можно ли ее вообще так называть, ведь обычно в каденциях играют соло?» – спросила я его. – «Почему нет? Это каденция, конечно. Ну, а что я буду сидеть и солировать – надо, чтобы ребята присоединились».
Программа «Slow» не выходит из головы, это сильнейшее впечатление, фантастический по драматургии спектакль-концерт, который я бы назвала «маленькой жизнью» со всеми важнейшими этапами – от «рождения» до ухода. У нее только один недостаток: эта жизнь в мире прекрасных звуков и полнокровных чувств – идеальна, почти недостижима и быстро заканчивается. А хочется длить ее, воскликнув совсем по-гётевски: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»
Первый раз программу «Медленная музыка. Рояль и оркестр» («Slow») сыграли на Дягилевском фестивале в Перми. Сейчас, спустя три года, это всего лишь второе ее явление публике. И первое выступление обоих музыкантов в Концертном зале «Зарядье».
«У вас хорошие ощущения от зала?» – спросила я Антона Батагова. – «Абсолютно! Это зал с безграничными возможностями, нужно только уметь их раскрыть». (Кстати, вскоре и Антон Батагов, и Теодор Курентзис в «Зарядье» вернутся…) Да, на мой взгляд, зал стал как бы участником этого вечера, одарив нас всех прекрасными акустическими ощущениями.
Ну и я не могла не поинтересоваться будущим программы «Slow». Как выяснилось, оба музыканта хотели бы сыграть ее в Петербурге. Но когда это случится и случится ли вообще – бог весть: оба музыканта слишком заняты другими проектами. Но даже если сыграют, все равно этого мало: как бы хотелось, чтобы программа была записана! Такая уникальная «маленькая жизнь», которая дарит такое большое счастье, должна жить!
Программа концерта
 |
Антон Батагов |
Я намеренно поставил рояль так, чтобы сидеть лицом к дирижеру и быть частью оркестра. Вообще я не люблю такой жанр, как концерт для какого-либо инструмента с оркестром, потому что мне не нравится идея соревнования. Могу только в очередной раз процитировать Гленна Гульда, который сказал, что «музыка – это не соревнование, а любовное приключение». «Полоскание виртуозных пассажей в оркестровом ведре» мне никогда не было особенно интересно. Когда-то я, конечно, играл концерты – но это было «много жизней» тому назад…
Ну а эта программа – это история любви, а не взаимодействие одного носителя мании величия с другим носителем мании величия.
